Когда я начинал работать, то наиболее адекватным и занимательным жанром для меня стал натюрморт. Раньше было принято относить натюрморт к низким жанрам, в отличии от портрета или картины. Но если мы посмотрим натюрморты Сурбарана, Шардена, Сезана, Моранди, Ван Гога, Фалька…, то мы их не воспринимаем, как просто расстановку разных предметов – за этим стоит нечто гораздо большее. Это не просто вещи, а скорее «вещи в себе», которые взаимодействуют между собой особым образом. В натюрморте художник абсолютно свободен, здесь можно больше сказать, чем в других жанрах. Поэтому для меня натюрморт скорее всего «steel-life», чем «nature morte».
Далее...
Посредством натюрморта я стремился повторять, но не копировать произведения любимых художников: Рембрандта, Веласкеса, Брейгеля, Гойи и других. Мне важно было передать не содержание картины, а состояния, переживания, и аллюзии, порождаемые их произведениями. Для себя я определил это как метафорический натюрморт или «метакопирование». Вообще-то меня великие художники вдохновляют даже больше, чем окружающая реальность. И этот жанр появился в известной степени как попытка повторить их подвиг. Так, в репликах «Урок анатомии доктора Тульпа», «Блудный сын», Рембрандта, «Сдача Бреды» Веласкеса и др. главные персонажи – разнообразные бутылки, кофейники, плащи и другие предметы в силу своей антропоморфности позволяют мне воспроизвести данные сюжеты, композиции, их пластическую идеи и общее состояние. Для усиления визуального посыла я иногда пишу тексты прямо на холсте – комментарий или некое моралите. Бывает, что текст или название работы появляются первыми, а потом уже под них выстраивается пластическое решение.
